Романский меч из Кельгининского могильника в Республике Мордовия
(Статья)
Раздел: Археология Автор: Павлихин А.В. (Старший научный сотрудник ГУК МО «Серпуховский историко-художественный музей» )
В 2010-2011 гг. в Серпуховском историко-художественном музее проходила выставка «На окских рубежах Древней Руси», на которой были представлены археологические находки и предметы из частных коллекций с территории Среднего и Нижнего Поочья. Среди экспонатов из частных коллекций был представлен меч, найденный местными жителями села Зарубкино Зубово-Полянского района Республики Мордовия на территории села в карьере. Меч выпал из осыпи. На территории села с начала XX века археологами велись исследования средневекового мордовского могильника, получившего название Кельгиниский (10-13 вв., 17-18 вв.). Находку меча надо связывать с погребальным инвентарем одной из могил. До момента поступления на выставку меч был расчищен находчиками.
Общая длина меча – 104 см. Сохранность меча удовлетворительная. Сохранились все конструктивные части, коррозия местами проела полосу клинка насквозь. Клинок меча плавно сужается к кончику. Длина лезвия – 89 см. Ширина лезвия клинка у перекрестья - 5,7 см. По центру клинка с обеих сторон лезвия имеется дол шириной 1,8 см, что составляет примерно 1/3 часть ширины клинка. На последних 20 см длины у кончика меча дол плавно сужается, сходя на нет. Толщина полосы клинка у перекрестья - 0,6 см, к кончику клинок плавно утончается. Качество стали хорошее, клинок сохранил упругость.
На полосе клинка имеются насечки, клейма и дамаскировка (рис. 2-5). Одна сторона клинка меча в районе дола имеет следы дамаскировки (сторона «А») (рис. 5). На стороне «А» в 4 см от перекрестья на клинке читаются выполненные насечкой или гравировкой символы, большая часть которых плохо сохранилась (рис. 5). Четко читается сигль в виде креста или буквы «Х», имеющей изящные очертания. Аналогичная манера написания «Х» есть в клеймах на мечах 11-начала 13 вв. из Финляндии, Франции, Литвы и Изяславля (Дрбоглав, 1984. С.41-42, 62, 63, 67, 69; там же. Табл. XI. С.140). Отечественный исследователь латинских клейм на мечах Д.М. Дрбоглав, наряду с европейскими специалистами, ассоциирует сигль «Х» с именем Христа (Там же. С. 19). Всего в надписи было не менее 10 латинских букв и сиглей, которые заключали в себе сакральную христианскую речевую формулу на латинском языке. Размеры букв клейма на стороне «А» таковы, что строка занимает почти всю ширину дола. Буквы отличались размашистостью, но шли ровно.
На обратной стороне клинка (сторона «Б») в 25 см от перекрестья на доле читается еще одно клеймо, выполненное в технике протравливания (рис.4). Сохранность лезвия в этой части удовлетворительная. В клейме читаются буквы «V» или «N», «S» или «G», «О», а также лигатура из двух букв – «I» и «Z» («Z» в лигатуре наклонное). Буквы размашистые, занимают всю ширину дола, однако идут с ровными промежутками. Клеймо по аналогиям не определилось.
Д.М.Дрбоглав выделил признаки, по которым можно датировать клейма на мечах (Там же. Табл. 12. С.137). Оба клейма на кельгиниском мече могут быть по характеристикам письма отнесены к 11 веку.
Способ клеймения протравкой (сторона «Б») был распространен на клинках 9-11 вв., а фасадная дамаскировка клинков (сторона «А») – технический прием, который активно применялся в Европе с первых веков н.э. по 11 в. (Кирпичников, 1966. С. 45-46).
Общая длина рукояти - 15 см (рис. 2). Перекрестье представляет собой прямоугольный в сечении брусок длиной 22,6 см, толщиной 0,9-1 см, в центральной части которого имеется прорубленное отверстие длиной 5 см, шириной 0,6 см. По всему перекрестью имеются насечки, аккуратно нанесенные зубилом, подправленные точильным камнем или напильником. Насечки идут неровными рядами, образуя ряды косо поставленных черточек, иногда пересекающихся. В результате получился орнамент, в котором читаются кресты, треугольники, орнамент ёлочкой. Интересно, что насечки нанесены не только на лицевых сторонах перекрестья, но также и на той части, которая должна была закрываться обкладками рукояти, и это означает, что насечки нанесены до монтажа обкладок рукояти, либо обкладок у рукояти меча совсем не было. Имеющиеся насечки не служили для таушировки листом цветного металла, следов его нет. Скорее всего, насечки нанесены с ритуальной, и, совершенно очевидно, не с эстетической целью.
Навершие меча D-образное. Размеры 7,8х3,9х2,6 см. На навершие, нанесены прочерки в той же манере, что и на перекрестье. Линии имеют пересечения хаотического характера, однако вдоль нижнего края навершия, на расстоянии 0,5 см читается параллельная краю линия. Она выбивается из общего орнаментального замысла, характеризующегося стремлением зачеркнуть все симметричные линии прямыми просечками. Параллельная краю линия образует полукруг, и, возможно, принадлежит предыдущей композиции, нанесенной задолго до нанесения зачеркивающих линий. Как и на перекрестье, на навершии орнамент заходит на те области, которые должны прикрываться обкладками рукояти.
Меч на момент попадания в музей имел массу 1115 Гр. Первоначальная масса клинка должна была равняться 1200-1300 Легкие и короткие однолезвийные мечи, с массой около 1000 Гр и длиной до 90 см, характерны для второй половины 11-14 вв., тогда как в раннекиевский период масса мечей составляла в среднем 1,5 кг, а длина иногда превышала 1 м (Кирпичников, 1966. С.52). Таким образом, меч из Кельгининского могильника по массе между каролингскими мечами 9-11 вв. и романскими 11-13 вв., а по длине (104 см) – близок мечам раннего средневековья. Ширина дола (1/3 часть ширины клинка) также является признаком хронологическим, указывающим на датировку клинка в пределах конца 10-12 вв. (Там же). Таким образом, по конструкции клинка, его массе и клеймам он может быть отнесен к 11 веку.
Большое значение при анализе меча играет характеристика конструкции его рукояти. Рукояти с широким железным брусковидным перекрестьем и линзовидным навершием, сделанным из одного куска железа – редкость для Восточной Европы. Аналогии рукояти кельгининского меча отмечены среди находок с Украины (тип V романских мечей по А.Н.Кирпичникову) (Там же. С.54). А.Н.Кирпичников опубликовал 3 меча этого типа – из Львовского музея и из Киева, место находки еще одного меча точно не известно, и обозначено как «Украина». Меч из Львовского музея был клеймен в мастерской Ingelrii, которая работала до 12 века. Меч из Киева был украшен дамаскировкой, что сближает его с кельгининским мечом. Исследователь соотнес киевскую находку меча с горизонтом татарского погрома Киева в 13 в. (Там же. С.55).
Ян Пирс (IanG.Peirce) и Эварт Окшотт (E. Oakeshott) опубликовали ряд мечей сходных с кельгининским, отнеся их к типам Х и Xа типологии мечей Окшотта (различия не значительны). Большая часть мечей типа Х и Xа, опубликованных Пирсом и Окшоттом, депаспартизированы и хранятся в Muséedel’Armée в Париже, в музеях Великобритании и Германии. Очень близкий к кельгининскому мечу образец, хранящийся в Парижском музее, датирован Пирсом в пределах от середины 10 до середины 11 вв. Он происходит из реки и его датировка умозрительна. Этот меч из парижского музея (по каталогу Пирса код jpo 2241) имеет длину 102,7 см, длину перекрестья 19,8 см, длину лезвия 88,7 см. Клинок с двух сторон отмечен гравированными клеймами, однако читается только один символ – крест (Peirce, 2002. С. 131). Ширина дола парижского меча – 1/3 часть ширины клинка, следовательно, клинок парижского меча может относиться к 11-12 вв. Гравированное клеймо в виде креста на мече тоже характерно более для 11-13 вв.
Впервые тип X был выделен Я.Петерсеном, и он отмечал, что мечи этого типа являются общегерманскими, иотносятся ко второй половине 10-первой половине 11 в. (PetersenJ. 1919. Pp. 158-167). Однако, новые находки мечей этого типа привели Э.Окшотта к заключению, что мечи этого типа бытуют и позже, и Э.Окшотт называет вероятную верхнюю дату типа X – 1200 год (Peirce, 2002. С. 20; Oakeshott, 1991. Pp. 23-24), хотя и без разъяснений оснований. Типы Х и Ха Окшотта часто имеют сходную конструкцию рукояти при незначительных отличиях лезвия. Грань между этими типами провести строго нельзя. Окшотт говорит о том, что тип Ха появляется с 1000 года и сосуществует с типом Х (Oakeshott, 1991. Pp. 36).
У мечей типа V (по А.Н. Кирпичникову) есть признаки как мечей каролингского времени, так и романского. Большая длина лезвия, широкий дол, травление клейм, дамаскировка – признаки каролингских мечей, говорящие о ранней датировке клинков типа V - до середины 11 в. Простота конструкции рукояти, широкое прямое перекрестье, небольшая масса клинка – признаки романских мечей. От каролингских мечей типа X Я.Петерсена после 1000 года происходит переход к типу Xa (тип V романских мечей А.Н.Кирпичникова). Э.Окшотт полагает, что датировка типа Xa - преимущественно 11-12 век, не исключена, но А.Н.Кирпичников полагает, на основании факта находки не вполне хорошо датируемой находки меча из открытого комплекса в Киеве, что к этому периоду можно добавить и первую половину 13 века.
Отсутствие мечей типа V (по А.Н.Кирпичникову) в погребениях эпохи викингов еще раз косвенно подтверждает, что этот тип в то время еще не использовался.
В мечах типа V отражена новая для эпохи викингов, христианская концепция оружия. Меч стал символом христианского рыцарства. В романском оружии соединились такие черты как простота оформления, проистекающая из христианской идеологии рыцарства, как воинства христова, с непременными чертами христианского искусства в отделке оружия. С середины 11 века больше нет богато украшенных языческими мотивами рукоятей, лезвия несут клейма с развернутыми христианскими речевыми формулами, отражая тот дух, который возник в Европе в эпоху первых крестовых походов.
Кельгининский меч можно отнести к типу V (по А.Н.Кирпичникову), датировать находку в пределах 11 века (преимущественно середина-вторая половина). Место изготовления мечей типа V – предположительно мастерские Германии. Судя по отделке клинка (дамаскировка, клейма, отсутствие отделки перекрестья и навершия), он изготавливался для вооружения небогатого европейского рыцаря.
На территории, заселенной мордвой и муромой на настоящий момент официально зарегистрированы две случайные находки европейских мечей 10-начала 11 вв. – Пурдошанский и Лаврентьевский мечи (Артемова, Шитов, 1992), одна находка меча из погребений могильника племени мурома (Шокшинский могильник, погребение 281) (Шитов, 1990. С. 21-31; он же, 1992. С.116-118) и мордовы (Журавкинский могильник, погребение 37) (Петербургский, 1979; Шитов, 1994). В муромских могильниках в погребениях 9-11 вв. известны еще несколько находок мечей (Подболотьевский могильник – 3 экз.) (Кирпичников, 1966. С.76,86). Все мечи из памятников мордвы и муромы принадлежат к каролингским изделиям и имеют рукояти, оформленные в восточноевропейском или общеевропейском стиле.
На территории Среднего Поволжья находок мечей, датируемых позже начала 11 века, не зарегистрировано. Кельгининский меч в этом смысле представляет исключительную редкость и самую восточную находку романского меча на территории России.
Вызывает вопрос характер использования кельгининского меча. Орнамент на перекрестье и навершие меча в виде хаотически расположенных черточек, насечек, а также перекрещивающихся линий заходит под обкладки рукояти. Без сомнения этот орнамент сделан не в европейской традиции украшения мечей, назначение его – ритуальное обезвреживание меча, его зачеркивание. Отдельные прочерки, царапины читаются и на лезвии. Ритуал обезвреживания, порчи мечей применялся многими народами с двоякой целью – предотвратить негативное воздействие злых духов, а также с целью предотвращения похищение меча из могилы. Можно также предполагать ритуальное использование меча для молений и магических действий не военного характера, ведь обкладки рукояти были сняты с меча, а, значит, меч потерял свое боевое назначение. Порча боевого оружия насечками зафиксирована впервые, поэтому пока делать однозначные выводы еще рано. Сама форма меча, с его широким перекрестьем, была необычна для мордвы в 11 веке, возможно, ассоциировалась с вражескими воинами - киевскими дружинниками (все восточноевропейские находки мечей типа V происходят с Украины). Вторая половина 11-начало 12 вв. – период начавшегося обострения обстановки между мордовской, булгарской и русской знатью на Нижней Оке, что вылилось в вооруженные конфликты 1088 и 1103 г., известные по русским летописям (Присёлков, 2002. С.165, 200), закончившиеся поражением русских. Участники победоносных антирусских акций должны были брать трофейное оружие, часть из которого, возможно, использовалась в магических обрядах.
Выражаю благодарность за помощь в написании статьи сотруднику Института археологии РАН Александру Беговаткину, расследовавшему обстоятельства обнаружения меча, а также за помощь в работе с иностранными публикациями.
Список литературы:
Артемова В.Д., Шитов В.Н., 1992. Два меча XI в. из Темниковского Примокшанья // Древние поселения Примокшанья. - Саранск.
Дрбоглав Д.А., 1984. Загадки латинских клейм на мечах IX-XIV вв. – М.
Кирпичников А.Н., 1966. Древнерусское оружие. Вып. 1. Мечи и сабли IX-XIII вв. - САИ, Е 1-36. – М..
Петербургский И.М., 1979. Второй Журавкинский могильник // Археологические памятники Мордвы первого тысячелетия нашей эры. - Саранск.
Шитов В.Н., 1992. Меч с клеймом ULFBERHT из Шокшинского могильника //Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Труды. Вып. 107. – Саранск.
Шитов В.Н., 1994. Мечи X – XI вв. на территории Мордовии // Историко-археологическое изучение Поволжья. – Йошкар-Ола.
Jones Lee A., Oakeshott E., Peirce Ian G., 2002. Swods of the Viking Age. – Suffolk.
Oakeshott E., 1991. Records of the medieval sword. - Suffolk.
Petersen J. 1919. De norske vikingesverd. Videnskapsselkapets Skrifter, II, Hist.-filos. Kasse, №1. - Kristiania.
Рисунки
Рис. 1. Романский меч из Кельгининского могильника.
Рис. 2. Рукоять романского меча (1а, 1б) и перекрестье (2) из Кельгининского могильника.
Рис. 3. Дамаскировка на лезвии романского меча Кельгининского могильника.
Рис. 4. Клеймо, нанесенное гравировкой на лезвие меча из Кельгинского могильника (сторона «Б»).
Рис. 5. Клеймо, нанесенное травлением на лезвие меча из Кельгининского могильника (сторона «А»).
Раздел: Археология Дата публикации: 23.08.2013 02:45:25
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Энеолит степного Поволжья: три этапа или три культуры?
Энеолитическая эпоха степного Поволжья впервые наиболее полно была охарактеризована в трудах И.Б.Васильева, где она представлена сов-местно с памятниками лесостепи Среднего Поволжья и также полупусты-ни и пустыни Северного Прикаспия (Васильев, 1981). Еще более широкая картина энеолитического времени была представлена в последующей сов-местной с А.Т.Синюком работе (Васильев, Синюк, 1985). Предложенная тогда, более четверти века назад, трехступенчатая схема развития энеолита Поволжья явилась отправной точкой для последующих исследований и в основных чертах сохранила свою актуальность до настоящего времени. Конечно за прошедшие годы рядом исследователей эта схема была допол-нена, конкретизирована и соотнесена с культурами предшествующего вре-мени и синхронными культурными образованиями сопредельных регионов (Выборнов, 2008; Моргунова, 1995; Моргунова, 2011; Юдин, 2012 а). По-лученная общая картина энеолитической эпохи показывает, что процесс смены археологических культур носил в большей мере эволюционный ха-рактер, что вызвало существование нео-энеолитического периода в разви-тии населения степного Поволжья (Юдин, 2012 б)..
П.Д. Либеров о связях населения среднедонской культуры раннего железного века и финно-угорского мира.
Среднее Подонье в силу своего географического положения являлось «контактной зоной» различных культур и народов. Результатом взаимодействия стало своеобразие культур местного населения различных исторических эпох. Именно это своеобразие послужило причиной того, что местные памятники являются предметом многолетних дискуссий. Ряд исследователей помещают на данной территории скифское, другие – скифоидное население. Впервые не скифское население локализовал на данной территории Петр Дмитриевич Либеров.
Байбек - новая стоянка развитого неолита в Северном Прикаспии.
Обследование песчаных массивов, расположенных севернее р. Кигач Красноярско¬го района Астраханской области позволили выявить в 5 км на север от пос. Байбек в дефляционной котловине археологический материал: фрагменты грубых лепных керамических сосудов и каменные изделия. Размеры котловины с севера на юг 250 м, с запада на восток - более 300 м, она расположена в южной части разрушенного бархана значительных размеров: с севера на юг его протяженность око¬ло 1000 м, с запада на восток — до 400 м..
Археологические памятники мордвы к юго-востоку от г. Пензы (предварительное сообщение)
Окрестности г. Пензы уже довольно давно привлекали внимание археологов. О том, что на территории, занятой до настоящего времени лесной растительностью, к во-стоку от г. Пензы, прослеживаются следы древних поселений, было известно, по мень-шей мере, с конца XIX века. В этом районе в 1890-х гг. работал В.М. Терехин, член Пен-зенского губернского статистического комитета, краевед и археолог-любитель, а в 1920-х гг. вела раскопки Н.И. Спрыгина, сотрудница Пензенского краеведческого музея, крае-вед и археолог (Белорыбкин, Кишинская, 1995, с. 6-8). После 1920-х гг. интерес исследо-вателей к окрестностям города Пензы на некоторое время ослабел, однако в 1950-х гг. эта территория попадает в поле зрения М.Р. Полесских, профессионального археолога, сотрудника Пензенского краеведческого музея. .
К ВОПРОСУ ОБ АРЕАЛЕ ЕЛШАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ (на основе анализа керамических комплексов)
На сегодняшний день известно около тридцати памятников содержащих керамику елшанской культуры. Часть из них образует достаточно компактное скопление на территории Самарской, Оренбургской и Ульяновской областей, другая часть простирается далеко на запад и северо-запад от Среднего Поволжья..
РАССЕЛЕНИЕ МОРДВЫ-ЭРЗИ В I ПОЛОВИНЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
При изучении материалов средневековых мордовских могильников обращает на себя внимание то, что на исконных эрзянских и мокшанских землях с середины XIII века происходит постепенное уменьшение, как объёма погребального инвентаря, так и количество самих погребений. Погребений же, чётко датируемых исследователями XV веком практически не зафиксировано. Напрашивается версия о средневековом кризисе развития мордовского этноса. Статья Н.М. Арсентьева и В.И. Вихляева как раз посвящена данному вопросу. В ней авторы, на основании письменных и археологических источников связывают обезлюдение мордовских земель с Золотоордынским, а позже с Казанским влиянием. (Арсентьев, Вихляев, 2011. С. 26-29.) Наша работа – попытка на основании различных источников (археологических, письменных) рассмотреть социально-политические события, повлиявшие на расселение мордвы-эрзи в XII – XVI веках. .
Вооружение древнемордовского населения Верхнего Посурья (по материалам Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв.)
С момента появления грунтовых могильников древней мордвы предметы вооружения являлись составной часть погребального инвентаря мужских захоронений. Они позволяют судить о развитии военного дела и социальной стратификации древних и средневековых обществ. Поэтому их анализ представляет значительный интерес. В настоящей статье предлагается вниманию исследователей материалы вооружения из Усть-Узинского 2 могильника в Шемышейском районе Пензенской области, раскопанного в 2001–2011 гг. археологической экспедицией Мордовского педагогического института. На памятнике изучено 95 захоронений, из которых 23 – мужские. Предметы вооружения представлены наконечниками копий, дротиков, мечом и кинжалом. Наконечников стрел не обнаружено..
Антропологический состав населения могильника Кирилены (Молдова)
Летом 2011 г. будучи участником проекта МФГС «Летняя школа археологов» в Республике Молдова мной были изучены разновременные палеоантропологические материалы, хранящиеся в Национальном музее истории и археологии РМ. В данной публикации мной будут рассмотрены палеоантропологические материалы из курганного могильника близ с.Кирилены Унгенского района Республики Молдова. .
Погребальный ритуал женских погребений Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв. в Верхнем Посурье
Погребальный обряд в период формирования древнемордовской культуры до настоящего времени не являлся предметом специального анализа, в ряде работ он рассматривался в контексте публикаций конкретных памятников. Определенная работа в этом направлении была проделана В.И. Вихляевым на материалах пензенской группы могильников (Вихляев, 1977), которая опиралась на результаты раскопок М.Р. Полесских 50–60-х. гг. XX в., методика которых вызывает неоднозначные оценки..
Орнаментальные мотивы на керамических сосудах абашевской культурно-исторической общности (по материалам Тамбовской области).
Фонды Тамбовского областного краеведческого музея имеют в своей коллекции предметы древности, относящиеся к разным периодам истории. Помимо богатой коллекции мордовских украшений, оружия и сосудов, оружия скифо-сарматского периода, хранится коллекция артефактов абашевской культуры (сер. II тыс. до н.э.) из раскопок памятников Тамбовской области, проводившихся Н.Б. Моисеевым (курганы Староюрьевский в Староюрьевском районе; Первомайский в Первомайском районе; Пичаевский в Пичаевском районе, Селезни-1, Селезни-2 в Тамбовском районе; Графская курганная группа в Жердевскои районе, Шлихтинское поселение в Тамбовском районе), Т.Б. Поповой (Периксинское поселение в Тамбовском районе) и разведочные работы А.Т. Синюка (Староюрьевский район)..
